Недавно в Тюменском районе произошло ЧП: одна из школьниц подверглась групповому буллингу (от английского bullying — запугивание, издевательство, травля). Девочка получила множественные ушибы. Специалисты оценили ситуацию как чрезвычайную, подключились сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних. Как необходимо поступать педагогам, родителям и школьникам, чтобы подобные случаи были исключены из школьной жизни?
Об этом рассказали уполномоченный по правам ребенка в Тюменской области Андрей Степанов и ведущий психолог регионального центра «Семья» Евгения Писарева.
По словам Андрея Степанова, насилие и травля в школах существовали всегда. И, вероятно, будут существовать. Однако ныне стало больше возможностей в сфере информационных технологий. И если ранее детским дракам не придавали столь повышенного внимания, то ныне градус обсуждения таких ситуаций значительно повысился. Разбираться с такими случаями должны специалисты. И не стоит смаковать подробности и тем самым повышать их популярность в подростковой среде. Уровень угрозы школьного буллинга преувеличен. Что нужно делать для предотвращения таких ЧП? Закрывать школы? Безусловно, такие случаи должны выявляться и пресекаться, но обсуждать и разбираться с ними должны профессионалы.
Евгения Писарева поддержала это мнение. Каждый ребенок хочет стать популярным, набрать себе очков в той или иной ситуации. Это особенность подростковой психологии — желание выделиться. Готы, панки, эльфы, квадроберы — это все из одной и той же серии.
С одной стороны, это хорошо. А с другой — чем в наше время ребенок может выделиться? Вариантов немного. Хорошо учиться, одерживать победы на олимпиадах, заниматься спортом, выигрывать состязания… И везде нужен большой труд. И еще неясно, оценят ли его сверстники.
Если кто и оценит, так это родители. Или ты сам. Педагог или тренер. Но порою хочется адреналина. Чувства опасности. А опыт самоконтроля и критического мышления еще не сформировался, его нет. Физиологические изменения, новый гормональный фон — это факторы, с которыми подростку бывает трудно справиться.
Отсюда и выбросы неконтролируемой энергии, агрессии.
Что касается травли, то это не действие, а процесс, наращивание определенной негативной атмосферы. Увы, порою педагоги неосознанно перекладывают ответственность за дисциплину на тех или иных учеников, таким образом создавая в коллективе определенную иерархию.
Детям же нужна дружная творческая атмосфера. И это немного другое. Над безопасной, дружной и творческой атмосферой нужно работать всем. Долго и скрупулезно.
Вирус травли опасен тем, что, появившись, он сам не может исчезнуть и будет ходить по кругу. Его необходимо остановить. И это еще одна долгая и скрупулезная профилактическая работа.
— Мы, психологи, любим свидетелей травли — это ребята, которым не нравится такая ситуация, и они начинают потихоньку бить в колокола. Плохо, если взрослые отмахиваются от этой встревоженности. У свидетелей травли остаются последствия — память о них на всю жизнь, чувство вины, — сказала Евгения Писарева.
Андрей Степанов добавил, что к подростковому возрасту у детей выкристаллизовываются две позиции — с одной стороны, хочется быть яркой индивидуальностью. А с другой — требуется защита, чувство безопасности. Второй фактор — это основа для объединения, создания групп, и не всегда эти группы имеют, что называется, позитивную повестку. Они могут начать «дружить против кого-то».
И все подростки, таким образом, пробуют себя в разных ролях.
— На самом деле, чувство справедливости меня и сподвигло когда-то пойти работать в школу. И в работе учителя для меня это казалось самым важным, — уточнил Андрей Степанов.
По его словам, нынешние педагоги также распознают немалое число различных конфликтов, которые могли бы перерасти в некие более серьезные формы. И не допускают их дальнейшего развития по негативному сценарию.
Это повседневный труд педагога, в том числе, — провести подростка через этот опасный период его жизни, когда он погружается в конфликты, ищет себя. Причем дети чаще всего не понимают, какую боль они могут причинять другим. Ребенок не жесток от природы. У него просто нет опыта. Некоторые опасные ситуации его просто развлекают.
В прежние времена в школах не было психологов. И педагоги использовали прием наблюдения. Встречали детей у входа, смотрели, кто и в каком настроении пришел, охотно общается с друзьями или всех сторонится. И тогда очень многое становится понятным. И достаточно человеческого сопереживания, чтобы ребенку в школе и классе стало комфортнее.
— Кто должен первым увидеть, распознать, оценить опасную ситуацию? На самом деле, нет никакой разницы, — подчеркнул Андрей Степанов.
Наверное, просто потому, что все взрослые дома, в школе и на улице в ответе за детей.
