Основатель тюменской школы геологов по поискам и разведке рудных и нерудных полезных ископаемых, Анатолий Подсосов руководил открытием и разведкой самого крупного на Евро-Азиатском континенте Черкашинского месторождения йода, металлургических хромитов на Полярном Урале, свинцовых руд, золотоносных залежей в Березовском районе ХМАО-Югры. Особое внимание уделял созданию баз стройиндустрии и обеспечению строящихся городов и базовых поселков Западно-Сибирского нефтегазового комплекса подземными водами хозяйственного и питьевого назначения. Под его руководством были выявлены и разведаны около 100 подземных водозаборов и более 400 месторождений строительных материалов. На Тараскульском месторождении йодобромных вод затем выросли санатории республиканского значения «Тараскуль» и «Сибирь».
В Тюмень Анатолий Подсосов приехал в 1954 году после окончания Свердловского горного института. В должности младшего геолога был направлен на Полярный Урал. Годом ранее был открыт березовский газ – «открытие века», по выражению президента АН СССР Мстислава Келдыша. Геологическая служба РСФСР в то время состояла из 18 управлений. Но уже 1 января 1958 года, чтобы не нагружать нефтяников и газовиков задачами геологии, было создано Тюменское территориальное геологическое управление. Ведь геология — это не только нефть и газ, но также черные, цветные и благородные металлы, строительные материалы, драгоценные камни, минералы. Анатолия Подсосова назначили заместителем начальника управления.
— Мне было тогда тридцать три года, — поделился он. — И я считаю, что если до этих лет ты ничего не добился, то дальнейшую карьеру можно считать загубленной.
Самое удивительное, что Анатолий Иванович до сих пор — действующий геолог. Единственный из ныне живущих заместителей начальника Главтюменьгеологии Юрия Эрвье, он является действительным членом Международной академии минеральных ресурсов, отличается ясностью мысли, тонким юмором, прекрасной памятью, живостью натуры.
По его словам, то, что сделали советские геологи для СССР, — это настоящий подвиг, сравнимый с первым полетом человека в космос.
— В стране возникла государственная геологическая служба, которая проводила поисковые, контрольные, экспертные работы. Ни одно крупное строительство в регионе не начиналось без геологов, решение о размещении ракетной базы в Богандинке и то принималось при участии наших специалистов, — подчеркнул Анатолий Иванович.
Ветеран считает, что наряду с Аллеей космонавтов в Москве должна быть заложена и Аллея геологов в Тюмени. Соответствующие почести должны быть оказаны Фарману Салманову, который поднял геологоразведку на небывалую высоту. Есть мемориальная доска, есть улица его имени. А нужен памятник!
— Анатолий Иванович, а что сейчас представляют собой природные богатства Тюменской области? Горнорудная компания «Алроса» добывает в Якутии алмазы, а наши алмазы — это по-прежнему нефть и газ?
— По богатству недр Россия занимает первое место в мире. Но нефть и газ — это больше, чем просто алмазы! Что касается других полезных ископаемых, то прежде считалось: то, что находится до 62-й широты, — это богатая часть Урала, а дальше никаких месторождений нет. На самом деле, Полярный Урал таит в себе немало сокровищ. До 90-х годов прошлого века все месторождения, кроме железных руд и стройматериалов, были засекречены. И когда ко мне приходили журналисты, я ничего не мог им рассказать. Мои коллеги, уважаемые друзья-герои, нередко задавались вопросом: а чем там Подсосов занимается? Каким-то песком, минеральными водами, удобрениями. А я прошел по Уралу вдоль и поперек, оставив за плечами шесть тысяч километров.
Условия геологического строения территории области таковы, что у нас нет камня. А без щебня это сколько надо бетона, чтобы построить наши северные города? Нашим правительством была издана директива о дальнейшем усилении геологоразведочных работ. Мне была поставлена задача — осуществить разведку месторождений песков, гравия, строительного камня. И мы разведали! Это был расцвет речного флота в регионе. Потому что все грузы перевозились судами по речным артериям.
Возник поселок Харп, создано горное предприятие — дробильно-сортировочный комбинат по выработке щебня, песка и строительного камня. Когда-то силами заключенных построили станцию Подгорную. Сейчас там разрабатывается хромитовое месторождение, единственное в России.
Ниже Харпа найдены диориты и бариты. Из диорита в древнейших цивилизациях Египта и Месопотамии высекали статуи. А барит используется нефтяниками для утяжеления глинистого раствора. В районе Саранпауля ныне добывается пьезокварц, или по-простонародному — горный хрусталь. Его пьезоэффект используется в ракетостроении. Сейчас кристаллы выращивают, но они не обладают пьезоэффектом. Там же добывают кварцевую «крупку», и в Нягани ныне строится крупнейший завод по ее переработке. Данное сырье используется в производстве высокоточной оптики.
Начиная с 1976 года на Урале стали вести добычу золота. Государству сдано уже несколько тонн. Каждый год мы с коллегами выезжали в Москву, чтобы утвердить план работ на следующий год. Однажды привез в министерство пробирку с золотом размером с лесной орех. Но всякий раз поездка превращалась в выколачивание денег. Три или четыре раза мне довелось просто спасать коллектив Полярно-Уральской геологоразведочной экспедиции, потому что ее хотели распустить. Мол, ты сам посуди, ну кто туда, на ваш Полярный Урал, поедет работать? Дескать, хромиты есть в Казахстане, золото — на Южном Урале. Но прошли годы, и мы видим, что все эти месторождения остались на территории сопредельного государства.
Помню, дали мне на поиск хромитовых руд совсем ничего. Я возьми и скажи: а представьте себе, американцы изобретут маленькую атомную бомбу и сбросят ее на юг Урала? И мы останемся без хромитов. А ведь это же броня наших танков!
Дальше начались перестроечный период, приватизация, народ отовсюду разъехался. Сейчас геологические работы в регионе курирует другая организация, в Тюмени после Главтюменьгеологии оставался один отдел, но и тот был разукомплектован.
— Анатолий Иванович, но Полярный Урал по-прежнему остается нашей сокровищницей?
— Это наша минерально-сырьевая база, которая укрепляет и возвышает роль России в мире. Когда нам будет необходимо, мы придем и возьмем оттуда все, что нам нужно. Если вспомнить 1941 год, то геологов не брали на фронт, у них была бронь. Им платили двенадцать надбавок, потому что геология имела оборонное значение.
В 2005 году Президент Владимир Путин провел в Магнитогорске совещание. Руководители предприятий пожаловались: у нас кончается руда. Уже сколько столетий Южный Урал кормит Россию! Приходится завозить железную руду с Курской магнитной аномалии, из Кузбасса, хромиты — из Казахстана, титан — из Украины, бариты — из Турции. И кто-то опомнился: в Тюменской области на территории Приполярного и Полярного Урала есть месторождения и медной, и железной руды, и хромитов, и баритов. Но нет дороги.
Так была озвучена идея строительства дороги вдоль Уральского хребта до побережья Карского моря. Путин распорядился начать ее строительство, соединив магистраль с Лабытнанги. Дорогу должен был проложить консорциум «Урал промышленный — Урал Полярный». Но вы, наверное, наслышаны, какая там чехарда с руководством. Более того, наши данные о месторождениях Урала стали подвергаться сомнению. Якобы они не до конца разведаны, геологам надо еще поработать. В итоге компания взялась строить в Ялуторовске яичный комбинат… И до сих пор закупаем бариты в Турции.
— Но положительное значение эта встреча в Магнитогорске все же имела?
— Имела и будет иметь. Вы же знаете, мы работаем над проблемой освоения Арктического шельфа. И если эту дорогу вдоль Урала все же построят, то арктическое сырье можно будет доставить по ней куда угодно. О широтной ветке на Полярном Урале мечтал еще Сталин. И хотел построить железную дорогу вплоть до Норильска. От Салехарда до Надыма дорога уже построена.
— Известно, что Черкашинское месторождение йода в Тобольском районе тоже открыли вы…
— Сергей Бондаренко, всесоюзный эксперт по минводам, и я проводили исследования по всей Тюменской области. Нанесли на карту целый ряд месторождений йодобромных вод. В том числе те, на которых были построены санатории «Тараскуль» и «Сибирь».
В Тобольском районе пробы показали, что в подземных минводах наиболее высокое содержание йода — 25 мг на литр. На Пермском химическом заводе из черкашинской воды получили йод. В начале 1960-х годов его нигде нельзя было купить. Разведали, описали контуры, подчитали запасы и выяснили, что месторождение — крупнейшее на Евро-Азиатском континенте. Позднее возник бизнес-план, как сейчас говорят, в Тюмени было создано предприятие ЗАО «Тюменьйодобром». Но наступили 90-е годы, в стране не стало денег. Теперь мы покупаем йод у японцев, который они производят из морской воды. Одно время была надежда на Тобольский химкомбинат. Но оказалось, что эта тема не так проста. Нефтехимикам было некогда ею заниматься. И вопрос повис в воздухе.
— Все дело в дороговизне производства?
— Во-первых, это дорого. В Перми первая очередь проектируемого завода стоила 40 миллионов еще брежневских рублей. А самое главное — необходимо получить массу разрешений, разработать технологию добычи йода, побороть агрессивность подземных вод, а затем, выделив йод, куда-то эти воды сбрасывать. Это большая экологическая проблема, которая требует решения множества вопросов. Тут нужен бизнесмен, который довел бы всю эту историю до конца.
— Чем вы сейчас заняты в компании «Геотекс»?
— Это небольшой коллектив, который занимается региональной геологией. У нас собрана вся информация по полезным ископаемым в Тюменской области, мы знаем, где находятся черные, цветные, редкие и благородные металлы, горнохимическое сырье, аграрные руды, торф, минеральные воды. Кроме того, наша задача — составление геологических карт поверхности, без которых невозможно решение проектных задач. Мы составили инженерно-геологическую карту Тюменской области полуторамиллионного масштаба, карту грунтов, экологическую карту с элементами прогнозирования. И теперь занимаемся созданием электронной версии этих карт.
Когда-то наши специалисты трудились в Тюменской комплексной экспедиции. Мы тогда были молодыми, а сейчас средний возраст работников в компании — 50 лет. В то время нам казалось, ну почему начальники у нас такие возрастные? А теперь я и сам вижу: обновлять кадры, конечно, надо. Но и знания опытных сотрудников тоже использовать. Потому что они в своих головах, «компьютерах» выпуска почти начала прошлого века, носят бесценную информацию. С выходом на пенсию старых работников эта информация уходит вместе с ними. Вот я, например, знаю, где можно найти бокситы, они всегда были дефицитом в России. А бокситы — это алюминий, авиация, строительство. Знаю, где можно обнаружить золотоносные жилы, медные и железные руды. Вот, пожалуйста, есть у нас Ингалинская скважина с черной водой. Там внизу — железная руда. Есть она и в Железном Переборе. Почему так поселок называется? Потому что в древности ее жители находили рудные лепешки — сидерит, или карбонат железа. Плавили его и делали себе ножи и топоры. Кроме того, у нас более чем достаточно сапропеля, торфа и других ископаемых.
— Анатолий Иванович, вы водите автомобиль, до сих пор в строю, а в чем секрет вашей неутомимости?
— Верно, вожу автомобиль, увлекаюсь рыбалкой. Секрет в том, что до сорока лет я не знал, что такое спиртное. Как и мой отец, который был спортсменом и за всю жизнь не выпил ни капли водки. Кроме того, у меня за плечами, как я уже говорил, тысячи километров, пройденных с рюкзаком по Уральским горам, по двадцать километров в день. Последний раз я был на Урале в 2007 году. Мне было 77 лет. Походы в горы — это мощная физическая тренировка! Вот поэтому «броня крепка, и танки наши быстры!».
