— Думаю, наше сотрудничество будет долгим и плодотворным, — выразила уверенность директор департамента Инна Куликова.
А директор Национального центра трансплантологии Сергей Готье назвал это событие «историческим».
Отметим, что основоположниками мировой трансплантологии стали советские ученые — Юрий Вороной, который еще в 1933 году выполнил первую трансплантацию органа от человека к человеку, а также доктор Владимир Демихов. В России первым пересадку сердца в 1987 году провел выдающийся хирург — академик РАН Валерий Шумаков. В настоящее время Институт трансплантологии и искусственных органов в Москве, считающийся головным учреждением здравоохранения РФ в области клинической и экспериментальной трансплантологии, носит его имя. Российскими врачами были обозначены морально-этические и правовые проблемы трансплантологии, изложены принципы мультиорганного донорства и техника изъятия органов.
Почки, сердце, печень, легкие, поджелудочная железа, кишечник — все это можно пересадить человеку от доноров, если у него аналогичные органы поражены серьезной болезнью или повреждены в результате травмы.
Что представляет из себя эта отрасль медицины в целом, каков ее уровень в мире и России в настоящее время?
Если это — единственный шанс…
На территории РФ имеется 51 лечебное учреждение, где выполняются те или иные виды трансплантационной помощи. Впервые за много лет в России удалось достичь твердого роста числа трансплантаций. Сделано почти 2000 операций. Большее число из них — это трансплантация почки.
Основная масса операций проводится в Москве, в центре имени В.И. Шумакова, где имеется возможность получения донорских органов. Есть небольшой прирост и за счет региональных учреждений, но он пока невелик. На данный момент из 85 субъектов РФ развитием трансплантологии занимаются лишь 26. Остальные 59 регионов к этому не готовы.
В 2017 году на территории РФ было произведено 565 донорских изъятий — при взаимодействии с реаниматологами после констатации факта смерти мозга. Проведено 252 трансплантации, из них 161 — в центре имени В.И. Шумакова. Это колоссальный шаг вперед.
Растет число и мультиорганных изъятий, то есть нескольких органов сразу. С точки зрения морально-этических норм мертвое тело — это уже не человек. При этом оно содержит органы, которые могут послужить для спасения здоровья и жизни людей.
Пять лет жизни пациента на гемодиализе обходятся государству на миллион рублей дороже, чем пять лет жизни реципиента с пересаженной почкой. И важно спешить, потому что многие люди умирают, так и не дождавшись трансплантации. И все потому, что нет донорских органов, либо потому, что система здравоохранения не готова предоставить им такую услугу.
— Трансплантология — это высокотехнологичный вид помощи, который, к сожалению, зависит не только от умений, оборудования, лекарств, но и от высокой степени организации и взаимодействия лечебных учреждений. Развитие трансплантологии тормозит отсутствие эффективного взаимодействия между членами профессионального сообщества, когда нефрологи не хотят помогать хирургам, хирурги не хотят помогать гепатологам и так далее. Механизм преемственности пациента пока не сформирован. А от этого, конечно, зависит результат. Если пациенту вовремя сделать трансплантацию, то у него дальше будет спокойная и нормальная жизнь. Не скрою, чем выше в обществе интеллектуальная организация, тем проще создание донорских систем, чтобы можно было помочь людям. И здесь мы во многом отстаем от европейских стран, где такая система сформирована, и она базируется не только на экономической мощи этих стран, но и на ментальном согласии населения с программой трансплантации. Мы в России к этому идем. Я говорю о медленном, но все-таки поступательном развитии данной отрасли. А делать это надо не только с помощью энтузиастов-врачей, организаторов здравоохранения, но и с помощью административного подхода к решению этого вопроса и нормативно-правовой базы. Она у нас есть, однако ее нужно совершенствовать, — рассказал Сергей Готье.
— Сергей Владимирович, откуда берутся донорские органы?
— Наука движется, в том числе, и в направлении создания искусственных органов. Но у каждого процесса есть определенная скорость. А люди нуждаются в помощи уже сейчас. С пораженной почкой человек может год или два прожить на гемодиализе. Но если сердце остановилось и никогда больше не заведется, это означает, что пересадку сердца больному нужно было сделать вчера. Тут не до рассуждений. Здесь важно иметь четкую систему, чтобы спасти человека в сложной для него ситуации. Поэтому мы используем донорские органы.
Доноры бывают двух видов. В качестве донора может выступить родственник больного человека. Например, находясь в специальном медицинском учреждении, он может бесплатно пожертвовать ему свою почку. И второй вид донора — это умерший человек, у которого констатирована смерть и из тела которого можно извлечь жизнеспособные органы.
— Кто дает согласие на такое извлечение органов?
— В 1992 году в России принят закон о трансплантации органов и тканей, где в статье 8 прописана презумпция согласия. То есть если человек в течение жизни не соизволил выразить свое несогласие с тем, что после смерти может стать органным донором, то после смерти его органы могут быть использованы для трансплантации. Если возникают какие-то затруднения с родственниками умершего, то, естественно, никакие изъятия органов не проводятся. Правда, в этом пункте — слабое звено данного закона. Здесь нет механизма фиксации прижизненного волеизъявления. Он должен быть. И сейчас Минздравом РФ разработан законопроект, который предусматривает введение такого механизма. Тем более уже существуют системы учета, куда вносится информация по донорским органам: в базе данных фиксируются изъятие органа, его трансплантация, сведения о доноре и реципиенте.
— Многие наши сограждане наслышаны о существовании так называемых «черных трансплантологов», исчезновении людей в Украине, Косово. Это может стать препятствием для развития легальной трансплантологии?
— Я варюсь в профессиональной среде и знаю всех врачей, все учреждения, которые производят такие вмешательства. И хочу отметить, что на территории Российской Федерации криминальных фактов, связанных с получением и использованием донорских органов, нет и никогда не было. По большей части, негативный оттенок трансплантология приобрела из-за различных телесериалов и телесюжетов.
Граждане могут спокойно выдохнуть и не думать, что завтра их поймают, куда-то затащат, разрежут, а потом отпустят. Это ерунда полная. Каждый случай трансплантологии у нас в стране прозрачен, оформлен в соответствии с законодательством и требованиями Минздрава и контролируется на всех своих этапах. Но в мире, действительно, есть очаги, где трансплантация может иметь коммерческую основу. Люди могут продать какой-либо свой орган. И за пределами России наши граждане редко, но могут это сделать. Доказано, что события и боестолкновения в Косово сопровождались криминальными изъятиями органов. Куда их затем вывозили, я не знаю.
В США на 17 тысяч трансплантаций почки в год примерно треть выполняется от живых доноров. Рокфеллеру трансплантация сердца была проведена несколько раз. Но это не криминальные операции, а свидетельство развития в США высокотехнологичной медицины.
Новые ориентиры
В развитии высокотехнологичной медицины в регионе заинтересовано правительство Тюменской области. Любая новая технология — это драйвер развития других отраслей здравоохранения. Что касается организации отрасли трансплантологии, то, по словам Инны Куликовой, тюменские врачи готовы включиться в этот процесс. Более того, многие из них изучают данный вид операций в ведущих центрах трансплантологии, в том числе зарубежных.
В 2017 году Центр трансплантации органов и тканей открылся на базе Областной клинической больницы №1 г. Тюмени. В прошлом году здесь проведено 11 трансплантаций почки, в наступившем 2018-м — уже четыре. А планируется проводить не менее 30 трансплантаций в год. Операции для пациентов проводятся бесплатно, средства на их проведение выделяет правительство Тюменской области.
В настоящее время на гемодиализе находятся 400 жителей региона. Чтобы понять их состояние, надо осознать, что все эти люди три раза в неделю вынуждены по нескольку часов находиться на подключении к «искусственной почке». Это весьма усложняет их жизнь. Не все из них готовы пересадить себе донорскую почку, кто-то не готов морально, кому-то такая операция противопоказана. В лист ожидания на данный вид операций вошли 90 пациентов. Все они обследованы, готовы стать реципиентами донорского органа, и то, что такая возможность существует, для них очень важно и ценно.
— Каковы перспективы развития трансплантологии в Тюменской области?
— Начать нужно с пересадки почки, потому что эта потребность в десятки раз превышает потребность в пересадке сердца. Операцию на сердце можно провести в Екатеринбурге, Новосибирске, Москве. Но операции на почке важно делать тут, в Тюмени, потому что люди ждут своей очереди годами. В рамках сотрудничества мы будем оказывать тюменским коллегам любую необходимую помощь, — подчеркнул Сергей Готье.
Инна Куликова подтвердила:
— Самая большая потребность у тюменцев — в пересадке почки. Мы надеемся, что эта операция станет для нуждающихся более доступной. Подписанные документы имеют для нас очень большое значение, поскольку мы будем сотрудничать с ведущим национальным институтом по оказанию населению данного вида медицинской помощи. Это важно не только для развития самой технологии, но и для обучения специалистов. Потому что у нас много таких пациентов, кому поможет только трансплантация. Мы планируем развиваться дальше, заниматься трансплантацией и других органов, в частности печени. И очень рады, что коллеги согласились с нами взаимодействовать.
По словам руководителя Центра трансплантации органов и тканей ОКБ №1, главного трансплантолога департамента здравоохранения Тюменской области Сергея Семченко, приоритеты развития трансплантологии в регионе обозначены, определены медицинские организации, которые будут отвечать за реализацию приоритетных направлений стратегии развития донорства и трансплантации в регионе.
— Трансплантация органов — это всегда совместная командная деятельность. Членам медицинского сообщества важно понять, что данный вид операций нужен не ОКБ №1, а, прежде всего, пациентам, — подчеркнул Сергей Семченко.
Доктор напомнил, что изъятие органов возможно только при наличии разрешения главного оперирующего учреждения, судебно-медицинского эксперта после бесспорного установления факта смерти, и только в том случае, если учреждение не поставлено в известность о несогласии родственников умершего на изъятие органов. По статье закона сами медработники могут не спрашивать у родственников согласия на изъятие органов.
Ожидается, что в 2018 году законодатели примут новый закон о донорстве органов и трансплантации, где будут расписаны дополнительные новеллы о взаимодействии медучреждений и регламентации их деятельности в области трансплантологии, стандартах оснащения и порядке совместной работы.
