Константин Одегов окончил Тюменский государственный университет. До работы в кинематографе был профессиональным хоккеистом. Большую часть спортивной карьеры провел в составе тюменского хоккейного клуба «Рубин». Довелось ему играть и в хоккейных клубах США.
По завершении спортивной карьеры Константин Одегов работал корреспондентом, редактором, спортивным комментатором в ГТРК «Регион-Тюмень». В 1992 году организовал собственную телестудию «Прессинг». Студия дебютировала первым документальным фильмом из будущей трилогии о боксере Константине Цзю — «Золотой мальчик». Спустя два года Цзю стал чемпионом мира среди профессионалов, «Золотого мальчика» показали по ОРТ, а Одегов посвятил своему персонажу новые фильмы — «Профессионал» (1998) и «Чемпион» (2003).
Позже снял «Триста лет одиночества» (2014) — фильм о знаменитом путешественнике Федоре Конюхове, который нередко посещает Тюмень, Тобольск, Ханты-Мансийск.
В 2000 году Одегов дебютировал в художественном кино с фильмом «Игра на вылет» — экранизацией повести Юрия Полякова «Небо падших». Сам выступил сценаристом, режиссером, исполнителем главной роли и продюсером. В 2005 году продолжил сотрудничество с Поляковым фильмом «Парижская любовь Кости Гуманкова». Творчество нашего земляка высоко оценили и специалисты, и простые зрители. Не отказывают тюменскому кинорежиссеру и знаменитые актеры. Так, в фильмах Одегова снимались Любовь Полищук, Александр Домогаров, Леонид Куравлев, Владимир Толоконников, французская актриса Мишель Мерсье и другие.
В Тюмени кинофильм «Наследники», снятый в 2008 году, собрал немалую зрительскую аудиторию. Впоследствии картина демонстрировалась на различных телеканалах, была участником и лауреатом ряда отечественных и зарубежных кинофестивалей.
Фильм «Наследники» был создан по повести тюменского писателя Сергея Козлова «Мальчик без шпаги». Мальчик Тимофей из далекого сибирского села привык полагаться только на себя. Денег, вырученных от продажи рыбы и краденых вещей, хватало на все — и на безработных родителей, и на еду, и на развлечения. Но однажды друг подарил ему пуговицу, да непростую… И вот Тимоха решает узнать, чья же она, и это перевернуло всю его жизнь…
— Константин Владимирович, в ходе работы над фильмом у вас были какие-нибудь разногласия с писателем?
— Всем, кто хотя бы немного знает нашего выдающегося писателя Сергея Сергеевича Козлова, сразу же ясен ответ: с этим человеком какие-либо конфликты невозможны. Несмотря на то, что у него, конечно же, на все есть своя точка зрения. Кроме того, я думаю, что для любого писателя экранизация его повести или романа — это большое событие. «Мальчик без шпаги» — довольно сильное произведение, Сергей мог бы и покапризничать. Но я из тех режиссеров, которые полностью переписывают материал под себя.
Кино и литература — это разные виды искусства и творчества. Поэтому особых споров не было: Сергей Козлов согласился на все мои ходы, причем заочно, проживая еще в Горноправдинске Ханты-Мансийского автономного округа. Хотя авторам, как правило, не нравится экранизация их произведений. К примеру, писатель Владимир Богомолов был недоволен даже, на мой взгляд, более чем удачной постановкой его романа «В августе 44-го…». И это его право. Так же как и право не давать разрешения на экранизацию.
К счастью, в случае с Сергеем Козловым этого не произошло. Писатель остался доволен. Другое дело, что я стремлюсь к полной независимости в своем творчестве. Мой оператор смеется, говорит, что «в следующий раз будешь снимать сам».
— А вообще это возможно?
— Кино — творчество коллективное. Порой бывает сложно и даже невозможно навязать всей киногруппе видение материала одним человеком, пусть даже главным в коллективе. А за конечный результат отвечает все равно только он — режиссер. К примеру, Александр Сокуров сам снимает и режиссирует свои фильмы. Я же создаю в полном творческом одиночестве только некоторые документальные ленты. В частности, весь цикл фильмов «Живи и удивляйся!» — о своих зарубежных поездках. Таких работ набралось уже около сорока. В игровом кино я многое вынужден исполнять сам, прежде всего, из экономических соображений, поскольку, как и многие другие мои коллеги, государственной поддержкой не пользуюсь.
— За каким кино будущее?
— Андрон Кончаловский считает, что за малобюджетным. А малый бюджет — это как раз небольшая творческая группа, небольшие гонорары. Некоторые режиссеры идут по следующему пути: они берут неизвестных актеров и актрис и собственноручно делают из них звезд. Так сделал брат Кончаловского Никита Михалков в фильме «Солнечный удар». Он выпестовал главную героиню, которую нашел чуть ли не в ресторане.
— Что самое важное в кино?
— Любое искусство начинается с выбора темы. Чем важнее ее значимость, тем значительнее получается произведение.
— Правда ли, что во время съемок фильма «Наследники» происходили мистические события?
— Мистика преследует меня в течение всей жизни. Уже в юном возрасте я получал некие знаки, на которые стоило бы обратить внимание. Я тогда этого не сделал, о чем сейчас сожалею. Что касается фильмов, то больше всего удивительного происходило при съемках картины о Распутине. Тема Распутина и царской семьи позволила мне самому на многое раскрыть глаза… столкнуться с необычными вещами. Роль цесаревича в фильме сыграл один юный актер. Уже после работы над картиной мне принесли очень качественную фотографию нашего героя. Я спросил: «Откуда она?». И был ответ: «А это подлинный цесаревич Алексей». Вот такое совпадение… Хотя претендентов на роль было несколько, даже Николай Расторгуев приводил своего сына на кастинг. Я просмотрел человек пятьсот…
— Какая у мальчишек была мотивация?
— Доходило до смешного. Пришел один, по виду лет шестнадцати, хотя мы искали двенадцатилетнего. Очень хотел сниматься в кино. А что умеешь? В какой кружок ходишь? Каким спортом увлекаешься? Ответ один: никуда, ничем, нигде. Ну а чего пришел? Говорит: могу песенку спеть. И поет: «В лесу родилась елочка…». То есть мальчика на роль цесаревича мы нашли с большим трудом… Время уже поджимало, нужно было ехать на съемки в Уват, и вот появился Паша Юрченко. Он тоже ничего не умел, но поразил меня какой-то энергетикой, внешностью… В этом тоже есть своя мистика. Если бы меня спросили: почему он? — я бы не нашел, что ответить… Но вот он начал читать стихи Некрасова, и у меня полились слезы… Было ясно — это его роль.
Сейчас у меня занимается еще один мальчик, я работаю над новой картиной «Дождь» по мотивам собственной повести «Я знаю, что ты есть!». Это даже не талант. Это просто гений. Я уже потерял было все надежды найти подходящего для роли мальчишку… По ходу фильма ему нужно спеть песню, даже не песню, а гимн — «Боже, царя храни!». А он никогда не пел. Я нанял ему репетитора, тот после пары репетиций говорит: «Ему нужно в Ла Скала! Такой голос!». Если эта картина получится, то в дальнейшем я хочу взять этого мальчика в очередной фильм опять же по книге Сергея Козлова. Зовут мальчика Сева, общаться с ним одно удовольствие, у него большое будущее. На экране он удивительным образом может быть и пятилетним, и восьмилетним.
— Как рождался сюжет вашей повести?
— Все началось с того, что у меня умерла бабушка. Человек, которого я больше всех любил в своей жизни. Когда это произошло, я дал себе и ей слово, что увековечу ее, хотя бы на бумаге. И эту клятву я пронес через всю жизнь. Это обещание я откладывал, откладывал. Но вот у нас с женой после 25 лет совместной жизни появилась дача. Делать там особо было нечего, поскольку садовод я еще тот.
Как-то сидел я под рябинкой, читал автобиографию Мао Цзэдуна, о его отношении к отцу, кстати, в Китае родителей почитают, как богов. И вот я подумал: «А почему бы мне не взяться за исполнение своей клятвы?».
Была осень. Я принялся за составление плана повести. Кстати, это самое сложное. В итоге написал две главки и уехал в Крым на кинофестиваль. Встретился там с Юрием Поляковым и другими писателями. Пообщавшись с великими, подумал: «Ну, какой я писатель?». Приехал в Тюмень, скомкал листы своей повести и выбросил. И тут жена говорит: «А мне понравилось! Продолжай!». В итоге появилась киноповесть. Сюжет прост: я был болезненным ребенком, с пяти до восьми лет лежал в гипсе без движения. У меня была гипсовая кроватка по форме тела. Собственно, рядом со мной была бабушка.
— Константин Владимирович, многие ждут от жизни счастья, а от кино — какого-то просветления и отдохновения. Это правильно?
— Наша жизнь — это уже чудо. При этом сам жизненный путь — это некое испытание. Конечно, случаются и счастливые мгновения, но не бывает полного и бесконечного счастья, о котором многие мечтают. А хорошие книги и кино помогают многое понять.
— На какую аудиторию рассчитаны ваши фильмы?
— На любой возраст, в том числе для семейного просмотра… Общество развивается так, что в нашей жизни появляется все больше соблазнов. Скоро авторы будут уговаривать читателей, зрителей, слушателей — посмотреть, почитать, послушать их произведения.
— И все-таки: почему не журналистика, которой вы посвятили многие годы, а кинорежиссура?
— Уже в журналистике у меня были хорошие, фантастические учителя — известные тюменские режиссеры и журналисты Валентин Угрюмов, Анатолий Туринцев, Виктор Строгальщиков, Виктор Карачев, Александр Швецов, Леонид Иванов. Это профессионалы своего дела, которые многому могут научить, в том числе, и хоккеиста. Потом на Мосфильме мне посчастливилось общаться с режиссером Георгием Данелией и его коллегами по творческому объединению «Ритм». Они меня бережно опекали, многому научили, и это определило мой дальнейший путь.
